Когда в нашей местности (в 1939 — 1910 гг.) велось строительство железной до­роги, то вокруг озера в Шентале, - которое и поны­не называется «карьер», был сплошной лес.

Для того,   чтобы  проло­жить         железнодорожный путь,     рабочие    вырубали лес, снимали   верхний слой земли и   отбрасывали его в сторону.    Когда    же    путь проложили   до того   места, где сейчас находится Шен­тала, здесь прошел  первый товарный поезд, состоящий из открытых платформ. Бор­та платформ показались ин­женерам маловатыми, и они распорядились      нарастить их. В результате   этого ем­кость    одного   вагона  воз­росла до кубической саже­ни, то есть увеличилась на четверть.    Вот    тогда-то   и начали брать песок   из ны­нешнего карьера.   В   нагон грузили песок только лопа­тами. Мне самому довелось работать    на строительстве и видеть, как все это дела­лось. По мере   вывозки пе­ска   карьер   расширялся и углублялся,   соответственно

росло здесь и число рабочих. Работали на строи­тельстве железной дороги люди из различных мест, в том числе из Бугульмы и Чистопольского уезда. За работу нам платили поден­но, в зависимости от даль­ности места разгрузки пе­ска. Если, допустим, состав выгружался возле Бугульмы или Дымки, то платили по 40 копеек, если же ближе—  то  по 20.

Столовой   на    строитель­стве не   было,   и    питался каждый, как   мог.    Правда, была   емкость,   в   которой кипятили по 25 ведер воды в сутки; иногда на стройку приезжали торговцы из Денискина, они продавали бе­лый хлеб и мясо. Торговцы давали продукты   и в долг, выколачивая    иной раз по­следние деньги из рабочих. ,

  И еще    об   одном   надо сказать.   3аведывал   карьером некто   Бажинов,   который, к слову,   сильно   притеснял рабочих, не выдавал

им вовремя зарплату. И не случайно рабочие не­редко бастовали, не выхо­дили на работу до тех пор, пока не получат зарплату.

Во время строительства дороги на станции Шентала никаких построек не было, не считая казармы, где жи­ли мастер Початинский и его зять десятник Поляков.

Домой и из дома рабочие, естественно, не при­возили, каждый добирался, как умел. Люди работали полуголодными, холили в тряпье. Вначале, когда ра­бочих было немного, с ни­ми обводились более или менее по-человечески. А когда рабочих рук стал избыток, слишком “языка­стых” начали увольнять, чтобы не допустить заба­стовок или других волнений.

         Работали мы по 16 часов в сутки, ходили на работу за несколько километров от Шенталы, возвращаясь оттуда буквально перед заходом солнца. Возле карьера были сооружены бараки, где рабочие и жили. Обстановка в них была самая примитивная: многоярусные нары, матрацы, набитые соломой, и никакого постельного белья.

         1 августа 1914 года пришла весть о начале первой мировой войны. Была объявлена мобилизация. В то время я работал вместе со своим старшим братом. Его забрали на фронт, а я по-прежнему продолжал трудиться в карьере, который и был вырыт нашими руками.